Георгий СВИРИДОВ: “РУССКАЯ МУЗЫКА — ЕСТЬ И БУДЕТ! ”

Георгий СВИРИДОВ: “РУССКАЯ МУЗЫКА — ЕСТЬ И БУДЕТ! ”
6 (219)
Date: 10–02–98

13 ФЕВРАЛЯ —
40 ДНЕЙ,
КАК НЕ СТАЛО
ГЕОРГИЯ
ВАСИЛЬЕВИЧА
СВИРИДОВА

ВНАЧАЛЕ была Музыка. Реликвия чистого звука, ясных красивых гармоний, узнаваемой с двух нот интонации. Жила по всему свету. Шестьдесят с лишним лет жила…
Странное дело. Аннет Жоэль, менеджер швейцарской фирмы, пришла на концерт в Большой зал Консерватории. Увидев Свиридова, с детской непосредственностью воскликнула: «О, я знаю его! Я купила в Африке компакт-диск с его »Метелью« и всю дорогу слушала… »
Что тут скажешь? Когда ветер времени погребет нашу эпоху, как древнеегипетскую цивилизацию, какие монолиты будут напоминать о ней? Как пирамида Хеопса — музыка Свиридова.
И вот наступило это горестное и неумолимое — наше великое страданье и несчастье: Георгия Васильевича не стало. Скоро сорок дней тому, как опустела без него земля и как осиротели мы, шестьдесят с лишним лет гордившиеся своим со-бытием рядом с Гением. Именно так: наша жизнь в его присутствии была чудесным — от Бога — событием. И пока его душа, согласно нашим верованиям, не покинула земные пределы, мы тщимся, мы надеемся, мы не в силах расстаться с ним живым. Эта мука расставания, растянувшаяся на сорок дней, была бы непереносимой, если бы не Божественная предопределенность, подчинившая себе всю земную жизнь Георгия Васильевича — от рождения до смерти.
Он родился 16 декабря — в один день с великим Бетховеном, перед которым преклонялся с отрочества и до последних дней. Он ушел от нас в год двухсотлетия со дня рождения великого наследника Бетховена — Франца Шуберта, которого любил и сам наследовал ему. Среди великих композиторов наш Свиридов — один из немногих долгожителей, чудом уцелевших и сохранивших творческую мощь до последней черты. Это какой-то чудо-богатырь из неведомой миру былины, проживший не одну — а несколько жизней, отпущенных человеку. И как эти жизни прожиты: под какими наветами, запретами, с какими битвами и с какими молитвами… Воистину нам Бог послал этого святого Георгия — в душевную и духовную помощь.
Если знать, что изведал он за свои восемьдесят с лишним лет… Он как будто оберегал нас от своих невзгод, страданий, бедствий, поэтому до сего дня никаких мемуаров, дневниковых откровений, никаких интервью… Сколько «белых пятен» в истории нашей музыки мог бы прояснить Георгий Васильевич, какие захватывающие сюжеты мог бы поведать… Например, о том, как ему не давали быть композитором — таким, каким ему хотелось быть и каким он стал, несмотря на все преграды.
Ни слова, ни звука о том, как его травили в 1950 году за пресловутый «формализм» — мы узнали об этом из покаяния покойного Израиля Владимировича Нестьева, приложившего руку к «формалистам». А Свиридов в том же году, сам гонимый, едет в Москву и спасает своего учителя Шостаковича от подобных же гонений. И никакими просьбами невозможно было уговорить его на исповедь!
Наши невежественные журналисты бросились вещать о том, что Свиридов был любимым учеником Шостаковича. Неправда! Любимым учеником был другой великий русский композитор, младший современник Свиридова — Борис Александрович Чайковский (хорошо бы знать своих современников вкупе с историей своей страны, да ведь страна-то для иных чужая). Дмитрий Дмитриевич и Георгий Васильевич были друзьями, собеседниками, современниками, спутниками, но — на разных орбитах. Они шли к своей славе разными путями. Случалось, помогали друг другу, но распространяться об этом не любили.
Им крупно повезло: они успели пожить действительно при народной власти, которая отблагодарила их за свои достижения сполна. Сколько премий, званий, наград имели оба при Советской власти. А при нынешней… При нынешней русский Шостакович со дня своего 90-летия в 1996 году стал почему-то великим еврейским композитором (на этом особенно настаивал музыкальный обозреватель радиостанции «Эхо Москвы» Артем Варгафтик). Правда, Георгий Васильевич тоже удостоился награды — ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени. И — тоже к юбилею. Да, было. 16 декабря 1995 года Свиридов вышел на сцену Большого зала Консерватории и получил из рук Черномырдина тот самый орден и роскошную папку с ельцинско-черномырдинскими автографами, которую тут же на сцене и оставил. Навсегда. Добрая душа подобрала и два года уговаривала принять от нее царский подарок — не спешил. А теперь — по воле судьбы — не успел…
Жил, не жалуя властей, по-пушкински: ты сам себе царь… Он не жил — он царил и царствовал. Отсюда его королевское равнодушие ко всем критикам и клеветникам. А клеветали-клокотали всю его творческую жизнь. Какими ярлыками обклеивали! За «формализм», «консерватизм», «академизм», «антисемитизм», «национализм», «архаизм», а в 90-е годы устами покойного Эдисона Денисова, которого когда-то именно Свиридов защищал от нападок Родиона Щедрина — устами Эдисона Васильевича Георгий Васильевич был пригвождан публично к позорному столбу «примитивизма» и «дилетантизма». Какие «измы» на очереди? Скорее всего, «измов» больше не будет, потому что Свиридова как русского самородка постараются поглубже закопать — тенденция уже наметилась.
Композитор скончался в канун Православного Рождества. А в день Рождества Христова в Бетховенском зале Большого театра под патронажем Бориса Березовского вручалась самая большая, по нынешним меркам, премия, именуемая общенациональной, под названием «Триумф». За наивысшие достижения в области культуры. Среди членов жюри — Владимир Спиваков, Юрий Башмет, Владимир Васильев… Понятно, что Свиридову никогда не видать такой премии, ну хотя бы минутой молчания почтили усопшего накануне гения. «Триумф» транслировали на всю страну, и вся страна увидела, как наша “демократическая” элита демонстративно не заметила нашего горя.
Зато другая элита — увы, мы живем в расколотом мире — на второй день после погребения великого композитора посвятила ему свой фестиваль искусств «Россия Православная», организованный Общероссийским общественным движением «Россия Православная» и Русским музыкальным товариществом — под руководством народного артиста СССР Владимира Ивановича Федосеева. Фестиваль продолжался две недели, в переполненных залах. С участием выдающихся артистов: хоров Академии хорового искусства под управлением народного артиста СССР Виктора Попова, солистов Ирины Бикуловой, Софьи Аксеновой, Валерия Планкина, Максима Палия и даже солиста «Метрополитен-опера» (США) Александра Анисимова. И еще многих-многих прекрасных музыкантов. В одном из концертов прозвучало самое последнее произведение Георгия Васильевича — молитва, написанная им на свое успение. Ее исполнил Мужской хор Академии хорового искусства, которому и была заявлена воля покойного. Стихи, посвященные Свиридову, читала Татьяна Глушкова…
Может быть, это был самый грандиозный памятник нашему гению — эти недели, прожитые с его именем, с его музыкой и благодарной памятью о нем. Видел бы он этот восторг переполненных залов! Впрочем, видел — жизнь его этим не обделила.
Но будем помнить, что Свиридов — это сама Россия. Известный французский музыковед М. Гофман, горячий поклонник музыки Свиридова, писал: «Не просто Россия сегодняшнего дня поет в его музыке (и с какой неотразимой мощью!), но вся Россия — Россия Киева и Новгорода; Россия Москвы и Казани; Россия 1905 и 1917 годов; Россия этого года и ХХ столетия».
Ольга ГЕНКИНА

МЫ ПУБЛИКУЕМ РЕДКИЙ МАТЕРИАЛ: ТЕКСТ ПОСЛЕДНЕГО ВЫСТУПЛЕНИЯ МАСТЕРА, ЗАПИСАННЫЙ КОМПОЗИТОРОМ ИВАНОМ ВИШНЕВСКИМ В СТУДИИ “НАРОДНОГО РАДИО”

В 40-е годы я был объявлен формалистом, самым первым формалистом в Ленинграде, где я тогда жил. Я дожил до сорока лет — и имел только одно изданное сочинение, пушкинские романсы. То было очень трудное время. Я работал тогда тапером у Райкина в театре, музыкой ничего не зарабатывал.
Постановление Жданова было написано для всех, а не только для тех композиторов, кто были поименованы в нем. Названы были старшие мастера, их и подвергали критике. Но как раз они, между прочим, к новой конъюнктуре быстрее смогли приспособиться. А вот мое поколение и еще более молодое были очень сильно утемнены средой. Попали под строгую цензуру. И тем не менее, я не писал сочинений, славящих Сталина. Писал много прикладной музыки, театральной.
Вообще, с постановлением — вопрос сложный. Как раз те композиторы, которых критиковали, — они и писали «Славься, Сталин! ». Шостакович написал «Песнь о лесах», прославляющую Сталина, Хачатурян — «Поэму о Сталине». Все почти писали. В самом постановлении написаны были прекрасные слова о художественности, о народности, о классичности. А по существу, получилось совсем другое. Стали поддерживать эпигонские, бесталанные, серые сочинения. Написано вроде бы правильно: стремиться к контакту с народом… А какой художник не стремится?
Музыка — это необъяснимый дар. Просто необъяснимо, почему один человек слабо чувствует музыку, другой чувствует ее глубоко, а третий не только переживает ее, но и сам сочиняет произведения, которые существуют уже независимо от этого человека. Чувство музыки, несомненно, есть дар божественный…
Весь мир наполнен звуками, он все время звучит: птицы поют, гром гремит, вода шумит, трава шелестит, человек говорит — объясняется в любви или бранится… Бог дал человеку возможность в этих звуках слышать тайную музыку. Дал возможность исследовать эти звуки, путем практики сводить их в систему.
Музыка — это мое существование. Я вне ее не могу существовать. Сколько я себя помню, музыку любил. А стал ею заниматься, не имея больших оснований: я не сын музыкантов. Но музыка своей силой неотразимой привлекла меня — я бросил все и пришел к ней.
Что такое музыка классическая? Это музыка, которая сохраняет долговременность воздействия. Мы знаем, что уже давным-давно создавались народные песни. Даже у диких народов песни существуют всю их историю. Но и у народов цивилизованных существуют песни, которые люди любят из поколения в поколение.
Кроме того, классическая музыка не теряет силы своей много лет. Шопен писал музыку давным-давно. Люди слушают и не задумываются, когда она была написана. Они думают, что это как бы существует вне времени — в воздухе.
Человек все-таки призван к высоким делам. Судьба ему дана от Бога. Человек требует уважения и должен быть достойным этого уважения.
Недостатки общества сказываются и в музыке. Современный мир оброс недостатками и пороками.
Распространилась музыка невысокого разбора. Это не музыка глубокого содержания, связанная с высокими помыслами. Это веселая, ритмичная музыка, с куцыми мелодиями, но в своем роде тоже выразительная.
Музыка современная имеет массу названий, а это говорит о том, что искусство нестойкое. Такое искусство мало обогащает людей, по сравнению с музыкой великих композиторов прошлого, но доступнее благодаря обилию своих средств пропаганды, более того, она сознательно, в силу ряда обстоятельств, насаждается.
Какие это обстоятельства? Наверное, это необходимость управлять людьми. Мне кажется, одурение музыкальными средствами помогает кому-то управлять…
Не всякая власть благотворна. Разная есть. Разные есть идеи, которыми организуют людей. И музыка дурного свойства является несомненным злом. Зла в мире стало так много, что не буду градус этого зла указывать. Меня радует, что русская музыка еще существует, а ведь многие уже потеряли себя. Россия имеет свой гений, свою музыку — Россия наша несчастная!
Фото Павла КРИВЦОВА